Короткие Рассказы ДМ
"Из жизни Аукцыона"
ВЕСЁЛАЯ ИСТОРИЯ О ГРУСТНОМ - 2
У НАС, РОКЕРОВ, СОБСТВЕННАЯ ГОРДОСТЬ, А У МАРОККАНЦЕВ?
почитать больше о Советском Роке и АукцЫон посетите мой блог сайт: www.putinrock.com
Сами понимаете, punk-rock
в СССР образца 86 года! Один вид “лица группы” - О.Гаркуши, чего стоит!
В 87-м В.Огородников снимал свой первый фильм ”Взломщик.”
Казалось бы, тривиальный эпизод: Олег мирно тусуется в народе возле “Сайгона”, а
его с крыши снимают скрытой камерой.
Во время сьёмки к нему подваливает настоящий милиционер и
просит документы.
Он объясняет, доказывает, смеётся, показывает на камеру, но
она действительно скрыта на славу. Милиционер не верит ... Так и ”повязали”.
Всё отсняли. Даже новую сцену досняли: “Скандал и Слюнявый (
Так кликали Гаркушу в тусовке ) в отделении милиции.”
Нам есть что вспомнить
из “застойных времен”.
Понадобилось 18 месяцев, чтобы реализовать приглашение съездить в Германию с концертами, полученное на Московском кинофестивале 88-го года. На 10 человек группы ещё нагрузили троих ответственных “комсомольцев в штатском”.
Но вот о чём мы и не могли мечтать случилось весной 94 года в
Гамбурге. Из восьми запланированных на ратушной площади концертов, пять было
отменено решением мэрии. Формулировка чисто идеологическая: Группа собирает
бомжей и пьяниц со всего Гамбурга, и они на концерте впадают в состояние
повышенного тонуса. Другими словами уже на втором концерте все близлежащие бомжи
улыбались нам и тянулись пожать руки. Им просто было весело. Они танцевали
вокруг своих колясок с пожитками, незлобиво потрясая бутылками с пивом...
и что вы думаете сделал наш администратор, немец по рождению
и таксист по призванию?
Ничего...
Кстати, администраторы в группе всегда являлись членами
группы. У нас в группе коммунистический принцип: “ От каждого по способностям,
всем поровну.” Единственно, что мы так и не поняли, сменив 9 администраторов за
8 лет неизменного состава, так это: Они так быстро сходят с ума У НАС или “Дурак
дурака видит из далека.”
Раннее утро. Наш автобус стоит где-то в лесу. Совершенно заспанный Гаркуша проходит мимо уже готовых к ерничеству друзей "по оружию".
"Олег, шампанское будешь?"
"Я со сна", говорит Олег.
Какая радость товарищам. На долгие годы эта кличка становится основной для Олега
Кто у нас вечно зеленый?
"Правильно, Сосна."
Далеко за полночь в номере Скворцова и Гаркуши раздался стук и крики:
- Открывай, милиция!
Не сосна Скворцов моментально сообразил позвонить портье и позвать в номер настоящую милицию. В конце разговора наш смышлёный администратор спросил мента:
- А как я узнаю, что вы настоящая милиция ?
второй конец телефонного провода озадаченно молчал.
- скажите какое-нибудь слово, пароль...
- Какое ? - спросил милиционер.
На глаза Скво попалась книга Фолкнера. “Дай Бог ему здоровья.” - подумал он.
- Особняк, услышал чел в сером мундире и заспанными глазами. Он положил трубку телефона, вытер руку об обшлага, смахнул пот со лба и в задумчивости пошёл пешком на седьмой этаж.
Вообще со служителями порядка у нас сложились нетрадиционные отношения.
В столице поиграть доводилось нам не часто, конкуренция, знаете ли... но в 89-м народ бросился на рок-концерты. Стадионы трещали. Кто-то решился в угаре энтузиазма организовать 3 сольника на закрытом стадионе “ Динамо” ( 9 тысяч зрителей ) нам и “Джунглям” ( абсолютистская рок оппозиция ).
Гаркуша был весь в счастии. Вова сказал:
- В конце концерта кинь в зал листовки “Антиспид”, хорошо ?
- Конечно, - ответил с улыбкой Олег, у него уже созрел план, и в мгновение ока к ним добавились ещё пару ручных, т.е. написанных от руки.
После концерта заходят к нам 2 бугая с главным ( майор в штатском ) и уводят его в соседнее помещение на допрос. Нет не смейтесь, в самом деле всё было очень серьёзно. Оказывается одну из записок подобрал майор Майор и прочёл в ней такие безобидные слова: хочу еб-тся.
Довольно нетрадиционные взаимоотношения.
Весёлкин любил импровизацию. Этим он всех и купил, когда его отсматривали, танцор нам был не нужен.
В Челябинске нам предложили сыграть три концерта в Цирке. Ну что же, солидно !
...оказалось воняет очень.
В середине концерта Весёлкин залез зачем-то на канат.
- А что дальше, рассказывает нам Вова:"пришлось прыгать с семи метров."
А служители заблаговременно убрали со сцены всё, что могли, и упал он прямо на бетон, прикрытый тряпочкой. И побежал на улицу отбитые пятки студить, по снегу сибирскому ходить. Зима была. А что дальше ? Видимо все его выступления были движимы этим заклинанием. Схватил мусорное ведро и замешал окурки со снегом.
В синих прожекторах Весёлкин упоенно разбрасывал комья снега по залу. “Как это романтично” - подумал я.
Чтобы греться, он раскрутил шестнадцатикиллограмовую гирю. На сцене уже сидело человек 20 “танцоров любителей” из местных фaнов.
“Как бы ни кинул,” - подумал не только я. И он таки кинул, но не сильно. Иногда что-то у него срабатывало.
Тут случилось неожиданное. Он бросился к менту , безобидно стоящему поодаль и потащил его на сцену. Мент был огромный в шинели и валенках, и Володе пришлось не сладко. Это заняло внимание зрителей минуты на три... Наконец сержант вырвался и убежал.
После концерта на лестнице его ждали двое. Второй, видимо, чтобы держать нас всех. “Эти шутить не будут,” - подумал я.
- О, спасибо! Огромное спасибо! - завопил Весёлкин, бросаясь к сержанту. Его ярко загримированное лицо прижалось к серой шинели. - Без Вас мы бы просто пропали ! Как вы удачно помогли нам изобразить сталинскую зиму...
Сержант смущённо улыбнулся и потупился.
Но зима уже сдавала. Днём снег нагревался и давал течь. Этим пользовались пробегающие мимо ручьи. Они напивались до отвала и ползли дальше на север, а мы ехали на запад.
Первый раз за границей. Февраль 89-го года. Шесть городов Германии захвачены “Soviet Rock”.
После нашей звукоусиливающей аппаратуры, в народе прозванной “дровами”, поиграть на настоящем Marshall или Yamaha !... Каждый концерт - оттяжка, праздник души! В Гамбурге 40 минут программа и ещё 40 играем на бис. Двумя неделями раньше Pink Floyd здесь не собрали полный зал” У нас - БИТКОМ! Люди - просто как кильки в бочке. В Бремене играем на бис около 70 минут. Уже сыграли то, что давно нами забыто, но зал иступлённо скандирует: "А- ук- - он- А- ук- цы- он". Я говорю:
- Олег, пойди прочти стихи, как в Совке.
- Но там же нет русских ?
- Иди.
Заканчивает читать - шквал аплодисментов. После этого в роли декламатора выступает Лёнька Фёдоров и я. Читаю “Я из лесy вышел, был сильный мороз...” Полный экстаз ! Но, ведь, никакой правды жизни, на улице весенняя капель...
Позднее. Концерт “Мисс Вологда-92”. Мы - гвоздь большой культурной программы. Лучше играть не больше 30 минут. Видимо, какому-то стрелку ВОХРа или пожарнику надо успеть на юбилей друга. Понимаем. Входим в ситуацию этого отдельного человека. Выкладываемся - аж дым идёт от Лёньки. В прожекторах это так красиво, как будто его облили соляной кислотой... Через полчаса ощущение полной пустоты. Выложились, как будто играли полтора часа. Затухает последний аккорд надрывной песни “Фа-фа”. Тишина. В зале около полутора тысячь человек - ни звука... Всё замерло. Чай посильнее будет !
Чай - любимое кушанье моей группы. В питерской тусовке принято потчивать друзей чаем. Вы замечали, что вода способствует этой древней традиции, а может и является причиной. В Москве получается вкусный кофе, но отвратительный чай, а в Питере наоборот. Кстати чай на минералке - очень! Очень советую. Раньше, конечно, водка преобладала в коллективе, но все мы мудреем или стареем. Правда, всё зависит от настроя, от желания получить кайф. В этом стремлении совершенно неуёмен Гаркуша . Чувственные удовольствия - все в гости к нам! Раз товарищи решили сделать ему облом, цитирую: ”Пьёшь рюмку, другую, а в третьей вода...” Но не тут то было ... И на второй и на третий раз Гаркуша опрокидывал рюмку воды, налитой из водочной бутылки и запивая водицей с вареньем, протяжно крякал. Может, если бы он крякал между питьём и запивкой, то... а так с каждой выпитой им рюмкой он пьянел всё больше и больше, пока это ни привело к надлежащему результату, обычно это крепкий здоровый сон. “Хотели как лучше, а получилось, как всегда..” вот вам и “Чайник вина”.
... с инженером пили чай. Всё выпили. Весь чай.
А. Хвостенко.
Больше всего вызывает смех чужое падение. А если это падение целого автобуса, да на ровном месте ?
Домой торопились мы очень, впрочем, как всегда...
Шесть недель в автобусе. Вокруг несохнущие, источающие запахи сценические одежды. Тридцатиместный Mercedes, гордость нации, превращён в пепельницу. Кто-то постирался, и с носка, висящего надо мной капает. Воздух слегка спрыснут пивком. Подушки пропахли луком. Желудок, напичканный дешёвой варёной колбасой и сыром, зовёт поближе к супчику. Виза до 28 ноября. 29 ноября - последний концерт, обычная административная накладка.
Ночь после концерта, скоростной автобан Гамбург- Берлин. Метель. Гололёд. Как ветка в зимнем лесу что-то хрустнуло неожиданно и громко. Не верю своим глазам : радостно подпрыгивая, нас обгоняет наше заднее колесо. Мы плавно едем на днище метров 150. Колесо очень быстро исчезает из поля видимости. Около 20 минут Бонд , как закоренелый Мойдодыр, рыщет по сугробам в поисках беглеца, ему помогают пара товарищей. Олежка открывает глаз и спрашивает :
- Что-то случилось ?
- У нас авария, заднее колесо отлетело.
- Ха-ха-ха, а серьёзно ?
- Мы стоим на дороге и ищем заднее колесо, которое укатилось куда-то вперёд.
- Уже смешно. Дима, ты можешь говорить серьёзно ?
Когда нас грузили в полицейские машины Олежка, кажется, поверил в правдивость сказанного.
Вообще-то мы все верующие. К 93 году 2 против 6 православных. Не то чтобы против, но рядом, вместе. Крайний цинизм на сцене за столько лет привёл к Вере. Это поддерживало коллектив и удерживало от вмены состава на протяжении 8 лет с лихом. “Терпение” - долго было рыцарским девизом на нашем “доме на колёсах”. Но пустить 2-х километровую галеру, как здесь любят говаривать, - святое дело. Простаки верят, хитрецы перемигиваются. Всем от такого общения польза, да удовольствие. Провокация - оружие святых.
Не удивительно, что Гаркуша не поверил нам :
Бедный Брайн Ино !
Париж. Как ни расслабиться в таком городе, тем более после мощнейшего концерта в “Locomotive”. “Звуки МУ” играли первыми, поэтому выглядели уже довольно “отдохнувшими”, когда мы ввалились в ресторан. Олежка шёл с фанами, а фаны с бутылками. Происходил обычный обмен. Ответы на бутылки. Вопросов в Париже накопилось много... Кто-то позвал Олежку познакомиться с Брайном Ино, он тогда занимался “мушниками”.
Олег выдержал паузу...
- А что он такой маленький ? - то ли обиженно, то ли желая перейти сразу на “короткую ногу” с чопорным англичанином, произнёс Олег. - Ну ладно, давай выпьем! - благосклонно закончил он и поднял стакан.
- Я не пью, - перевёл “Липа”(А.Липнпцкий ).
- Как, - слегка оторопела звезда. Кажется это было уже слишком. Обидно даже как-то .
- Да, пошёл он... - сказал Олег и выпил. Уходя, с собою он уносил наши надежды...
Но на этом день, вернее ночь ещё не закончилась. Ещё предстояло “Станцевать концерт, которого не было.”
Мы спокойно кушали, когда хозяин “Locomotive” предложил сыграть через час второй концерт в Большом зале. Why not ? ( Почему нет ? ).
Концерт шёл хорошо, весело с огоньком. Олег вытащил стул и сел на авансцене с микрофоном, закинув ногу на ногу. Мы сыграли обычное вступление “Сосёт.” Никакой реакции со стороны Олега. Ещё пару раз... Кто-то из наших пнул ногой стул, руки, ведь, заняты. Олег упал и тут-же запел, путая слова:
- Сосёт... Сосёт, сосёт, сосёт.
На утро я с лёгкой иронией заметил:
- Здорово ты вчера станцевал, а вот спать на концерте не хорошо.
- Я не спал.
Я ожидал всё что угодно, но такая наглая ложь меня срубила.
- Да, на “Сосёт” ! - вскричал я.
- Мы не пели “Сосёт”.
- Я имею ввиду второй концерт.
- Второго концерта не было.
Любые объяснения и описания были тщетны. Только видио запись возвратила мне имя честного человека.
Франция. Небольшой турецкий ресторанчик. Фирменный напиток - анисовая водка. Вкус , прямо скажу Оригинальный, для русского человека. А вот вино - шик! Густое, терпкое и очень пьяное.
На столе пусто, надо что-то заказывать. Все медлят. Борюсик нагибается к соседу:
- Как по-английски будет “вино”?
- Wine.
- А ящик ?
В это время я уже второй раз безуспешно пытаюсь привлечь внимание официанта каким-то лепетом по-английски.
- Миша, попроси у него вина, ты же знаешь французский, - отчаявшись быть услышанным, говорю я.
Ноль внимания, как-будто мы на Марсе.
- Человек! - раздаётся негромкий, но очень уверенный голос Каспаряна, гитариста группы “Кино” официант уже у столика. - Вина.
Через минуту “человек” появляется с шестью бутылками вина.
Вечером гостиница “гудит”. “Кино” и "Аукцыон" по своему “осваивают” отель. В номере Борюсика сидит басист “Кино” Игорь Тихомиров. Неспешно разливают, резко опрокидывают, закусывают, разговоры разговаривают, одним словом - “хорошо сидим”.
- Ну вот, ещё по одной и пойдём киношникам чайники чистить, - говорит Боря, ласково беря за плечо Тихомирого.
Маленькие детки - маленькие бедки.
Большие детки - большие поэты.
Дмитрий Александрович - очень большой поэт, больше центнера весом, я думаю.
Детство поэта. Весь класс тянет руки. На учительском столе фотография: мужчина с рюкзаком за спиной стоит на голове.
- Пусть Димочка Озерсекий скажет нам сваю подпись к фотографии, - говорит учительница, - пожалуйста Дима.
- “Парашют не раскрылся.”
- Почему в самолёте парашуты не дают, - слышу чей-то голос. Кто-то из наших, но кто? Как правило, песни "Аукцыона"- это наша жизнь. Кто-то, видимо решил воплотить в жизнь “Остановите самолёт - я слезу”, подумал я. Слышу тот-же голос, это явно Лёнька :
- Я уже не знаю что делать...
- А ты солярой помажь, говорят, помогает.
- Сам там мажь солярой!
Перед концертом узнаю, что “начальник” из Хабаровска тащит с собою в Петропавловск-Камчатский мандовушек. И облюбовали они себе местечко чуть пониже пояса. Очень удобно, я имею ввиду их. А Лёнька решил их со свету сжить. Банку мази, что рассчитана на 10 дней лечения, за один день израсходовал. И всё туда...
Начался концерт. Смотрю, а у него аж челюсти сводит, так чешиться. Гитарой не зацепить, а под гитару залезть неудобно. Не скроешься - главный певец. Вот и стал бегать за кулисы. “Фа-фа” затянули, так три раза успел сбегать. Возвращается счастливый ! Но не надолго...
Вот за кулисами было представление !
Какой русский ни любит быстрой езды !
Говоря такое о нашем коллективе, естественно встаёт вопрос о “Пятой графе”. Сам коллектив родился ещё в стране с обравиатурным названием “СССР”. Каждый же в отдельности, как правило, представляет собою - микс. И всё же, мы - русские, по делам...
Во-первых, любим быструю езду.
Во-вторых, успешно боремся со своею популярностью и благосостоянием. Обладаем огромным чутьём по вписыванию во всякого рода лажу: никому ненужные, тупые концерты с никаким результатом, глупые презентации, сомнительные благотворительные концерты и т.д. Однако, очень осторожны к людям, желающим для нас что-то сделать. Если человек подходит и говорит, что он хочет дать денег, ему вежливо, но прохладно говорят, что мы ни применём когда-нибудь воспользоваться его предложением... Есть, правда такие настырные, что ухитряются помогать во что бы то ни стало. Честь им и хвала !
В группе есть традиция, выезжая на автобусе в другой город, делать это на ночь, отмечая это водкой и обильно закусывая. При выезде из отчего города человек, пользующийся авторитетом товарищей в этом вопросе ( не будем скрывать, что это Б.Шавейников ) выходит и слегка поливает колёса водкой. Стало быть, для лёгкой и безмятежной поездки по дорогам России и зарубежья. Такая же традиция существует для наиболее значимых приобретений.
Ранняя весна 1994 года. Мы остановились как всегда за Пулковскими высотами “облегчиться”. В 43-м здесь стоял фашист и делал тоже самое. И делал похожим образом. Его также охватывал восторг от таинства облегчения. И он также чувствовал надёжное плечо товарищей рядом, тоже мечтал поскорее очутиться в Германии.
Борюсик вышел первым. Всё шло, как по нотам, никакой импровизации. Соблюдение всеми правил этикета в этом деле трудно преувеличить, особенно ночью. Мужчины в темноте опасны тем, что их не знаешь с какой стороны обходить.
- Борюсик ! Зачем ты взял неоткрытую? - услышал я, возвращаясь к автобусу. Навстречу по ступенькам спускался сияющий Боря.
- Ах... как целочку, - прошептал он, отворачивая голову литровому “Зелёному змию.”
Удобно устроившись в кресле, я раскрыл книгу. В автобусе тепло. Неяркий свет струиться с потолка. Размаривает.
Мои глаза ползли по ожелтевшей странице книги, когда я услышал: “Боря !!!”
Нет, это был не возглас, это был крик души почти 10 человек. Я поднял взгляд. Боря стоял, как рабочий работы Мухиной на ВДНХ, только без колхозницы, победно подняв правой рукой пустую бутылку вместо молота. Нет, вру грамм 100 в ней ещё осталось. Четыре “малька” на четыре колеса, подумал я, - а это на запаску ?
Вкусы меняются.
И у нас стало приживаться слово фуршет. А по-русски: Ешь, пей, эгей...
Сразу на память пришёл анекдот :
На фуршете к нашему подошёл англичанин. Встал, смотрит, как он уплетает “за обе щёки”, воду попивает.
- Что не ешь то ? - заботливо спросил наш соотечественник.
- Я ем только когда хочу, - ответил сэр.
На несколько секунд человек перестал жевать, глотнул.
- А-а-а, - протянул он, - как животное...
Иногда фуршеты бывают для своих. Например, мы приехали в какой-нибудь клуб, а в гримёрке стоят блюда с сыром, колбасой и фруктами. Сортов столько, что и по кусочку каждого не перепробовать, а хочется...
Так вот, в первый год во Франции, стране сыров и вина, у нас всегда оставалось блюдо с изощрёнными сырами, типа: с плесенью, “живой сыр”, козий и т.д. через 2 года сыр кончался быстрее хлеба. А уж с хлебом у русских везде за границей напряжёнка, даже в хорошем ресторане норовят ограничить. О фигуре пекутся или экономят? Ведь нас как в школе учили: “Хлеб - наше богатство.”
Кстати, к роялю это слово имеет весьма слабое отношение. Тем не менее, три советские рок-группы, “Кино”, “Звуки МУ” и "Аукцыон" были приглашены министром культуры Жаком Лангом в Палерояль. И было это в 89-м году, в апреле. Perestroika, Gorbachov - пестрели французские газеты и журналы. Газетчики сияли, как начищенные самовары. Киношники угрюмились, “типа видели мы Палерояли и почище вашего.” Мы хлопали ушами. А у мушников задавал тон Липа ( Александр Липницкий - бас ), человек, действительно повидавший виды и умеющий создать в компании ощущение лёгкого безалкогольного кайфа. А потому, немного пообщавшись с журналистами по коридорам и апартаментам дворца, они довольно быстро набрели на заветную дверь, ведущую к заветному столу. Зала была пуста. Сразу за мушниками (Липы среди них, конечно, не было ) в залу проскользнули мы. Нет, почему проскользнули, по-хозяйски вошли. Попробовать решились не сразу. Но смотрим, уже и французы едят. Надо сказать, французы умнее англичан, на фуршете они всегда хотят есть.
Вбежали официанты ( спрашивается, зачем они ещё нужны, как ни стеречь пищу ? ), все в прекрасных смокингах, за что и были приняты за министров. Ребята им радостно протянули руки, а они тянуться к другой, в которой бутылка. Отобрали и недовольно, .”прямо, как в Совке”, подумал я, стали разливать горячительные напитки. А разливают так, что и сказать стыдно. А мы по-французски не бельмеса поэтому дно бутылки придержишь и улыбаешься, “не торопись опускать дорогой мусьё.”
Вдруг откуда ни возьмись прилетает мэтр. Как ? Что ? Не поймём, гонят нас...
Может не к своей кормушке пристроились, неудобно как-то получилось... Двери закрылись. Наш французский менагер хихикает :
- Министра не подождали...
Накрыли по-новой. Зашли, как в первый раз. Поели с аппетитом. Выпили. Министру руку пожали. И ещё успели в гостиницу, себя в вечерних новостях поглядеть.
Как я люблю слушать, когда играет Борюсик, а играть с ним?... Играть, когда он завёлся, улыбается и играет по всему, что рядом... Микрофонные стойки и ножки барабанов, пустой кофр от усилителя и проходящий мимо Гаркуша, своя голова и бутылка пива - всё издаёт колдующие звуки в руках мастера. Его удар такой чёткий. такой плотный, как меткая шутка. Шелест тарелок такой нежный, как дуновение ветра летним вечером в Сочи. Когда он улыбается у него получается всё. Он король! Сердце отдыхает на него смотреть. Первый год его называли “Безгодунеделя”. И пришёл он на пару месяцев, по его словам, да задержался.
Как сейчас помню: небритый, с длинными, немытыми волосами, угрюмый взгляд и тонкие, тонкие, аристократические пальцы. Оказалось у нас нет ключа от решётки, где закрыты барабаны, это была чья-то точка на Ладожской. “Ерунда” - это было первое, произнесённое им слово после знакомства. Он тут-же перелез через решётку.
- Принимайте.
Так мы стали соучастниками, а могли стать подельниками.
- Сиграй, что хочешь, - сказал Лёнька. Я ожидал что-нибудь эдакое, выкрутасы...
Он отодвинул спец. барабанный и сел на обычный низкий стул. ”Сейчас разложит бутерброды на малом барабане,” - подумал я. Он достал толстые, толстые палки и заиграл наипростейший ритм четыре четверти с акцентом на третью
долю только на рабочем, бас-бочке и хай-хете. Это была барабанная установка фирмы “Энгельс”.
Слышал бы Энгельс какой удар по рабочему у этого парня, - подумал я. Лёнька отвёл меня в сторону, было очень громко:
- Ну?
- Вот это удар! - сказал я в восхищении, - я думаю , пластик долго не продержится. Конечно берём.
Всю ночь мне снился удар по рабочему барабану, лицо нашего нового барабанщика я бы уже не вспомнил.
Иду по платформе. На вагонах таблички “Ленинград-Москва”. А мой вагон. Слава Богу, купе. Наши у вагона курят. Борюсик в одной рубашке очень “тёпленький”.
- Борюсик, простудишься.
Он не слышит.
Закидываю кофр с гитарой на самый верх. Одеваю тапочки. Скоро будет горячий чай, ведь это хороший поезд. До отхода две минуты. Слышу, началась какая-то кутерьма. Администратор пробежал по вагону. Поезд тронулся.
“...вагончик тронется, перрон останется.” Не тут то было, кто-то дёрнул стоп -кран. Так повторяется ещё два раза.
- Что случилось ?
- Борюсик показал проводнику язык.
- Ну и что ?
- Почему язык ?
Проводник кавказец. Не спускает, кричит, что Шавейников пьян, дёргает стоп кран.
- Ну и что, что пьян ? Ляжет, - быстрее уснёт, - думаю я.
Наконец поезд пошёл.
- Мы с барабанщиком ? - спрашиваю пробегающего.
- Он в соседнем купе, отвечает Бонд.
В соседнем купе почти все. Умилённо смотрят на Борюсика. Его тусовка не коснулась. Он по-прежнему “кривой”. Вдруг он отчётливо говорит:
- Лось.
- Что лось ?
- Лось.
- Борюсик, где лось ? Где ты видел лося ? Все наперебой помогают Боре вспомнить что-то интересное.
- Наебенилось. - выдавливает из себя Боря.
- Ребята у нас проблемы, - говорит администратор, - вчера второй раз звонили какие-то люди с южным акцентом. Пугают. Кричат, что это издевательство в такое время выпускать альбом под названием “В Багдаде всё спокойно.” Я боюсь. У них очень серьёзные голоса.
На дворе лето 92-го года...”Буря в пустыне” в полном разгаре.
- Ты им объясни, что программа показана в первый раз на Ленинградском рок фестивале 87-го года, альбом записан в конце 88-го, а пластинка вышла в 90-м году.
Ребята. мне страшно. Я всё объяснил им, но домой я больше не вернусь в ближайшее время. Надеюсь, бабушку они не тронут, - говорит озабоченно Скво (администратор Сергей Скворцов). В Ленинграде лучше концерты сейчас не проводить, опасно.
“Как я стал предателем” - наша старая, чудесная песня. Как же у меня так получилось?
Вот уже год я не в “АукцЫоне.” Целый год не брал в руки гитару, не слышал наших песен. Я, даже не слушал музыку в это время.
“Я ненавижу музыку.
Я люблю, когда звуки сьедобны...
А. Хвостенко
Сейчас всё возвращяется. Самое время вспомнить эти годы. Годы “такого напряга, что любое усройство сгорает на раз.”
Был очень хороший концерт. Зал “Feuer werk” в Мюнхене. Его название уже рождает желание выйти на сцену и творить. Именно творить, а не работать. Не любит группа это слово - работать. Что-то искромётное, светлое и величественное в слове фейерверк, не правда ли?
“Feuer werk” - один из трёх больших залов в Германии, где нас знают и приходят именно на нас. “ Может они уже начали изучать русский ?”, — иногда думаю я, ведь эмиграция на нас не ходит. Как-то с самого начала так повелось. Мы хотели играть для коренного населения стран, которые мы посещаем. Хотели чтобы нас полюбили за музыку. Конечно очень приятно, когда на концерте появляются русскоязычные люди, но это случайность. После концерта, это другое дело...
Вот и в этот раз часть ребят отправилась в семью писателя Анри Волохонского, а часть осталась в комнате для гостей при зале.
После концерта у артистов нет недостатка в спиртом, поэтому не пьющие артисты — редкость. Раньше в группе не пил только я, теперь Гаркушу залечили. В Америку ДДТ-шники заслали одного Гаркушу, а получил “Аукцыон” нового, не пьющего. Всё ни как не опомниться.
В этот раз наш немецкий менеджер решил расслабиться. Кто принял 100гр. на грудь и пошёл спать, кто ушёл в душ, остальные склонились над стаканами с водкой.
Пошли воспоминания, поиск контактов. “Бабушка” и “дача” — любимые слова Кристоффа.
-Бабушка вяжет,- с любовью говорит Кристофф, его бабушка только что умерла.
- Менты вяжут, - комментирует Борюсик.
- Что? Я сказать, бабушка любит вязать. Я люблю бабушка. Немец любить бабушка очень, очень.
- А мою бабушку немцы убили... — говорит Боря.
“Пускай работает рабочий и не рабочий, если хочет,” -поёт Хвост.У него это хорошо получается.
“Я не пример для подражанья” - надрывается Гаркуша,” Я на работу не пойду...”.В жизни он такой же. “Не для того я бросил работу инженера, чтобы опять работать повторять начальник. Так ли это?
Каждый концерт оставляет частичку этого человека у себя. В каждом альбоме вы можете найти Лёньку. Не его партии и идеи, а его самого, alive, живьём, как говорят англичане. Послушайте, и вы без труда найдёте его там. Поэтому после записи он начинает в метро и дома терять сознание. Только после записи он ощущает эти пустые места...
Так что слово “работать” Начальник не любит, но... И все в этой группе тяжко трудятся. Гениев от Бога нет, разве что Гаркуша?
После аукцыоновской школы работы до изнеможения, отдачи всей своей внутренней энергии за 40 минут, любая иная работа кажется отдыхом, любое другое напряжение - расслаблением. За это и люблю эти годы.
Говорят жемчуг обволакивает песчинку, попавшую внутрь. Нет песчинки-нет и жемчуга.У нас их две: Олег и Боря. “ И нет им покоя - гори, но живи. ”Вот они и горят так, что иногда требуется хирургическое вмешательство.
В феврале 1989 года в городе Бремене Борюсик сказал: ”Всё! Следующий концерт не высижу. ”У барабанщика ведь работа сидячая, а фурункулёз только название красивое. Договорились с немцами об операции. Подходит к врачу скорой помощи наш главный-” комсомолец в штатском”, и говорит: ”Я не могу оставить Бориса одного. Я поеду с ним.” А у самого в голове наверное вертится: ”Могут быть провокации.”
-Зачем?
-Может потребуется моя помощь.
-Мне помощь не нужна, -улыбнулся врач.
Так ведь и не взял его, и операцию сделал один. По сей день не известно, может он что-нибудь туда вшил. Борис говорит: ”Не знаю, было не видно.
А ведь предлагал человек, не послушались
ВЕСЁЛАЯ ИСТОРИЯ О ГРУСТНОМ - 2
В городе Мобёж Мишутка, звукооператор группы и большой любитель оружия, купил довольно безобидный ножичек. Но очень острый.
В то время с Борюсиком случались приступы “дедовщины”. Неожиданно окрысится, взглянет волком, произнесёт леденящим душу тоном что-нибудь и, через минуту рассмеётся, Армия, как каток, подминает под себя человека. Чем оригинальнее человек - тем тяжелее воздействие. Мне понадобился год, чтобы почувствовать себя человеком, хотя я служил офицером. “Офицер” - иногда называл меня Боря, и что-то нехорошее слышалось в его интонации, но прошло уже 3 года, отлегло.
Вот и в этот раз, он подсел поиграть с Гаркушей новым ножичком.
- Сиди смирно,- и поглаживает Олега ножичком по ляжке. Гаркуша испугался, дёрнулся. Ножик вошёл в ногу, как в масло, сантиметра на два. Тут уже не на шутку испугался Борис:
-Тихо! Молчи, я тебе сказал!
Товарищи смеются:
- Не слушается он тебя. Кровь у него хлещет. Придётся добить...
Менеджер, француз, увидел кровь - в шоке. Вызвали скорую. Увезли. Что напишут газеты?...
На концерте Олег был снова с нами.
“Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утёсах”-вспоминая эту строчку из М.Горького, Дима Озерский спрашивает:” Ты никогда не задавался вопросом, чьё тело прячет пингвин?”
Фаны? Какие они? Иногда я смотрю сквозь рампу и с удивлением понимаю, что на меня смотрят глаза моего сына. Неужели мы такие старые? Нет. В душе — нет. Хвосту пятьдесят четыре — идеи и помыслы юноши.
Вспоминаешь ли ты свою дочь, когда видишь девочку, уходящую от твоего товарища под утро?
Фан 1.
Мы сидим уже в автобусе. Старый ПАЗик кряхтит и воняет. Запыхавшаяся девчонка вскакивает на подножку с гигантским букетом пурпурных роз. Они сидят на заднем сидении с Гаркушой.
— Остановите здесь, — просит она на светофоре. Растроганно улыбается и выходит. Как много для этой дурнушки значила эта ночь и утро со “звёздами”?...
— Посмотрите, она ничего не спёрла?
Это тот же голос, что шептал ей слова любви...
Или не шептал:?
Фан 2.
Молодой француз почти не говорящий по-английски, ищет предлог задержаться, крутит в руках подписанную пластинку.
— Этот концерт лучше чем вчера, — говорит он.
— Но вчера мы были в Амьене?
— Да, я там был.
Выясняется, что он за эти 2 года был с нами в 15 городах Франции, почти на всех
концертах. Нет худа без добра - сейчас он, наверное свободно говорит по-русски...
Фан 3.
Разговор в коридоре Дома Культуры:
— Вы такая классная группа. Я оба раза был на концерте. Гарку-у-уша!!! Он танцует так! и т.д.
— Какой альбом тебе нравиться больше всего?
— “Сорренто”. “Деньги — это бумага...”
— А последний ?
— “Предатель” ?
— Уже два альбома после “Предателя” вышли. И ухожу скоренько, пока он рот не закрыл.
Фан 4:
Паша собирает свою перкуссию после концерта в СКК (Спортивно-концертный комплекс им. В.И.Ленина. На концерте около 15 тыс. человек ). Инструментов много. Тут и литавра, и тимпаны, и бонги, а уж мелочи и не счесть. Молодой человек всё пытается помочь Пахе.
— Спасибо, не надо, я сам, — говорит Паша, пытаясь сосредоточиться, — как бы чего не забыть.
Всё собрано, Паша навьючивает на себя сумки. Одну сумку, всё-таки берётся нести фан.
— Иди за мной, — говорит устало Паша.
В гримёрке он долго его ждёт. Кругом толпы народа, потерялся парень.
На следующем концерте я подбегаю к Пахе за марокасом. Не могу найти. Злюсь, но ищу.
— Не ищи, — говорит Паха, — НЭТ !
— Как нет ?
— Нет парня, ушёл. Со всеми инструментами ушёл, гад...
Что можно рассказать про наших администраторов: Костю, Майкла, Сергея, Жоэля, Сашу, Лиду, Кристоффа и снова Сергея ?
Их способности, как и их судьба, схожи. Наш немецкий администратор или, если угодно директор, ни в чём не уступал своим русским коллегам-предшественникам.
Администрирование I
92-й год. Мы ещё не купили свой автобус. В день выезда из Гамбурга “друзья” Кристоффа отказываются давать автобус, и мы выезжаем на его двух такси и машине знакомой мотоциклистки, Бригитты. Это огромная семиместная лоханка, прозванная “наш бедный Пигеот” — Pegiot.
Начала сыпаться она сразу, а Баварские холмы её доконали. Её сцепление перестало соответствовать своему названию, и даже по прямой было трудно разогнаться до 80 км/час, а набирать скорость после остановки — просто мука. Кристофф по понятным причинам нервничал, поэтому периодически останавливал нас, обгоняя и мигая аварийным светом, чтобы выяснить как дела... В какой-то момент я ему всё высказал, и мы с Бондом предприняли очередную беспрецедентную попытку оторваться, и, о чудо, мы набрали 120 км/час, и машина забиралась на горки, не сильно теряя в скорости. Впервые за два дня дороги мы почувствовали облегчение и радость. Откуда ни возьмись нас догоняет Кристофф, и как мы ни стараемся показать, что едем дальше, принуждает остановиться. Я вне себя, но его реакция ещё возбуждённее. Я оторопел.
— В чём дело, — спрашиваю я Диму.
— Кристофф в расстройстве положил записную книжку на крышу своего автомобиля, и, когда мы выехали на автобан, кто-то его спросил, что за листки летят у нас с крыши на повороте ? В этой книге были все адреса и данные за 2 года работы с нами по Германии...
— Куда нам ехать сейчас он знает ? — Вспомнил я анекдот Джером К. Джерома : Известный автор пытается найти свой билет. Кондуктор :
— Не беспокойтесь, я зайду на следующей станции.
На следующей станции ситуация повторяется. Писатель уверяет :
— У меня есть билет, я его сейчас найду.
— Не извольте беспокоиться, — начинает кондуктор. Писатель перебивает:
— В конце концов мне нужно знать куда я еду...
Администрирование II
На следущее утро мы покупаем металлическую палку-буксир. На прицепе тяжело навьюченный Пегиот, я и Бонд. По автобану ехать в сцепке нельзя. А это значит - очень узкие объездные дорожки. Нет даже обочины. Ряд туда, ряд обратно. Скорость не выше 80. Скукота... Не тут то было.
Вечером Миша отремонтировал у Кристоффа мощную аудио систему. Кристофф профессиональный таксист.” Аукцыон” орёт. Солнце светит. Перелески мелькают. Встречные машины проносятся на тонких узких дорогах, как мухи. Скорость 120 км/час. В это же время сзади- ничего не видно. Буксир — 3 метра длиною, перед нашим взором багажник, не более. Я высовываюсь в окно и пытаюсь сообщить Вите, сидящему за рулём куда мы будем поворачивать, и кто движется навстречу. На звуковые и световые сигналы ведущяя машина не реагирует. Машину бросает из стороны в сторону. На лбу у нас выступила испарина. Кристофф наконец понимает, что имеет в виду Боря, повторяя:
— Товарищи сзади !
— О, шайза , шайза, — Кристофф бьёт себя по голове, что значит: “Ах, гавно, гавно!” Что он имеет ввиду ?
Кристофф едет 15 минут аккуратно и медленно.
— По-моему, он опять о нас забыл, — говорит Бонд, нажимая на стоп - сигнал.
Наш Пегиот снова начинает разгоняться. У-у-у-у...
Администрирование III
- У нас новый администратор!
- Удивил...
- Его звать Ерженец.
- Нежелец - бурчит себе под нос Борюсик.
Борюсик, как младенец. Его устами почти всегда глаголит истина.
ЕВРОПЕЙСКИМ КАТОЛИКАМ С ЛЮБОВЬЮ ИЗ ПРАГИ.
Самая короткая дорога домой из Баварии через Прагу — проторенный пивной путь. Золотые купола Праги завораживают и ты бежишь, и прячешься от них в погребок, присасываешься к пивному крану и черпаешь вдохновение в квадратой колбасе с пивом или вином — “In vina veritas”.
На этот раз у нас там ещё дело. Через 2 месяца после выхода последнего компакта “Птица” там отпечатаны для нас 3000 синглов этого-же альбома. Почему после ?
— А не знаю так моднее...
Кристофф на радостях проставился - гудим ! Он просит бармена поставить наш сингл. Пауза. Из колонок льётся органная музыка, вступает хор. Кристофф бросается к стойке.
- Что Вы поставили?
- Видимо, это церковная музыка,- говорит бармен и отдаёт СД, на котором написано “Аукцыон”, “Птица”. Кристофф перебирает компакты.
- Надеюсь, мы не будем прослушивать все 3000 штук?
- А как сейчас в церквях оттягиваются!
- Представляю их рожи...
- Бедные, им повезло значительно меньше.
Есть в питерской тусовке традиция: целоваться при встрече после долгой разлуки. Теперь, в годы разгула сексуальных и национальных меньшинств, иногда это выглядит неоднозначно. Есть такой обычай и в “Аукцыоне”. Но это - чисто митьковское. Влечение к товарищу или к жене товарища , которых давно не видел и не можешь сдержать чувства. Однако случались эксцессы.
Мы прощаемся с исполнительным продюссером самого представительного музыкального фестиваля Франции в городе Бурже господином N. Заключает прощание “весёленький” Борюсик, который невинно, от всего сердца, обнимает и целует продюсера. Господин N потерян, сконфужен, а выйдя на улицу через чур оживлён и радостен.
- Вы что, не знали что это один из пяти самых высокопоставленных гомиков Франции,- улыбаясь говорит Жоэль,- он сказал, что хотя правила не позволяют заявлять на фестиваль одну и ту же группу дважды, через 2-3 года он вас пригласит снова. Борю-у-у-усик!!!
В гримёрку перед самым выходом на сцену заходит один знакомый Олега.
- Что ты не снимаешь плащ, спрашиваю я, так ты прямо со службы, а я тебе звонил, но тебя там нет.
- Я теперь в другом кабинете.
- Что, повысили?
Он довольно улыбается. Входит Бонд, увидя его бросается и строго, по - мужски, целует его несколько раз. Мы опешили. ”Когда и где он мог с ним так близко познакомиться?” - думаю я. Лёгкий румянец покрывает сытое лицо знакомого Олега. Довольно скоро он исчезает. Почти сразу.
- Я думал, что это Костя Белявский,- оправдывается Бонд,-наш первый администратор.
- Это не оправдание...
Хорошо, что все мы тверды в своей моносексуальности, а во времена Весёлкина...
У НАС, РОКЕРОВ, СОБСТВЕННАЯ ГОРДОСТЬ, А У МАРОККАНЦЕВ?
Хозяин первой нашей гостиницы в Париже - марокканец. Здесь мы пробудем три дня. ”Gare du Nord” (Северный вокзал) окружён экзотическими гостиницами с обилием зеркал и гипсовых раскрашенных статуй священных животных и ритуальных предметов, не имеющих антикварной и исторической ценности. Рядом с названием две звезды светятся в ночи.
А вот попробуй в лифт со всеми вещами войди... Я просто в восторге ! У лифта нет дверей, едешь и рукой ощупываешь этажи. Мы с Кирой Миллером ( художник-декоратор и костюмер ) в одном номере. Но в нём только одна кровать ?
— Жюэль сэкономил.
— Ты спишь спокойно ? — спрашивает Кира.
— А ты кожаные штаны снимешь ?
— Ради тебя я даже вымоюсь. Париж, Париж. — Киру трудно обидеть. Он ужасно энергичный, мягкий человек. Он мне нравиться. Будет что послушать, он беспрерывно “гонит телеги “ о том, как надо жить и творить, вернее, как пользоваться плодами сотворённого. Где-же их взять ?
— Какие плоды ? Не сезон, на дворе апрель.
— Ты выйди на улицу. Лотки ломятся от фруктов.
— Мы, ведь, в Париже ! Айда на улицы Парижа. Мы долго болтаемся по городу. Стираем ноги по колено, радостные и довольные возвращаемся домой.
— Надо купить хлеба.
— Как у них дорого хлеб ! У нас в 30 раз дешевле.
— Не будешь же ты есть консервы без хлеба.
— Не буду. Гуляем !
Мы берём батон в человеческий рост.
Двуспальная кровать занимает просто всю комнату. Плюхаемся на кровать и, обильно посыпая всё крошками, уплетаем консервы из дома. Кто-то вечером попил, погулял, подебоширил слегка. Все поорали, поели и пошарахались по номерам друзей и ужасно узким коридорам.
Наутро мы стоим перед гостиницей с вещями, а Жюэль дико ругается с хозяином.
— Зачем вы ели в номерах ? — спрашивает он нас.
— А где же нам есть ?
— Вроде, борщ в биде не варили...
Разъярённый хозяин выскакивает с ведром и шваброй начинает исступленно с мылом тереть мостовую у нас под ногами. Мы смеёмся. Понимающе отходим в сторону, дабы не мешать исполнению древнего марокканского ритуал
Концерт в “New moon “ прошёл на ура ! Очень модное место на Пигаль покорено. В гримёрку приходит очень довольный хозяин. Огромный детина лет 30 на хорошем пиджаке и разговаривает “по-фене “, судя по красноречивым жестам.
— Он зовёт вас вниз. Выпивка за счёт заведения.
Внизу стриптиз. На дворе начало 88 года. О Perestroika знают больше в Париже, нежели в России, вернее сказать в СССР.
Вот оно ! То о чём так много говорили большевики, свершилось.
“ Париж показал пизду бесплатно”. — говорит Кирил Миллер.
В 1989 нас отправили, нас это Аукцыон, Кино и Звуки МУ, как первых ласточек перестройки в Парих. Сам Жак Ланг (министр культуры Франции) встречал, не по протокову, а лично пожимал руки, я правда не тянул руку, а вот Гаркуша потерев руку об жопу сунул свою раскладную, длиннющую руку прямо ему под нос. Цой тоже сменив характерное для него лицо "обиженной звезды" на снисходительную улыбку "ну ладно паренек, подержись немного, когда-нибудь будешь рассказывать своим детям" потряс рыхлую, руку болеющего министра (Через несколько лет мы узнали, что он умер от новой тогда болезни, косившей открывшихся и скрытых гомосексуалистов - СПИД). Наелись мы тогда нахаляву от души (гуляй голытьба - министерство культуры выкатывает!) выходим на улицу и Цой нам на встречу со своей дамочкой. Весь такой в черном, даже сапоги черные, наподобие, как русские морские пехотинцы носят, но повыше. И как то это так дико смотрелось, кругом огни, люди кравиво одетые спешат куда то и ником нет дела до человека с непомерным самоощущение "Я стар, я очень стар, я - суперстар.", что хотелось что-то сказать, а слов не было.
"Рыбак", - заключил Борюсик и пошел в другую сторону. По иному Цоя с этих пор не звали.
Говорят, что место нахождение Души под
мочевым пузырем.
Мчимся по ночному Дрездену на своем 30 местном автобусе Мерседес, как всегда
куда то опаздываем. Все немного дремлят или уже заснули, дождаться нормальной
кровати уже нет сил, уж лучше прямо так вповалку закимарить в проходе, а там уж
как получится...
Просыпаюсь от крика: "Он хотел меня обоссать!"
Слышу чей-то еще голос присоединился к Диминому. Смотрю они тащат Олега к выходу, а он бедный пытается убрать что-то в ширинку...
- Аварийная остановка.
- По требованию.
Слышу коментарии. Все успокаиваются быстро, потому что устали и хочется уже побыстрее доехать до кровати. А может потому что ночной Дрезден очень спокоен. У меня сон, как рукой сняло и я смотрю через лобовое стекло на Олега. Умеет он некоторые вещи делать с таким смаком! Наверное за это его бабы любят...
Постоял, стряхнул, поправил одежду, даже и не скажешь, что в дым пьяный. Спокойно закурил и начал мягко прохаживаться за воротами где и опорожнялся и таким спокойствием вдруг окуталась ночь...
Сигарета докурена до фильтра, Олег продолжает гулять, народ спит.
Володенька, наш водитель, черезвычайно спокойный человек, говорят авганец, начинает нетерпеливо шевелится.
Олег закуривает вторую сигарету, теплый дым медленно поднимается сначала к свету фонаря, а затем тает в свете луны.
Я ловлю себя на непонимании что происходит, Володенька видимо уже давно поймал себя на этом и поглядывает на кого-нибдуь, кто обычно отдает команды, меня это не касается.
Наконец Олег подходит к водительскому окну и небрежным тоном спрашивает:
"А кого ждем?"
Блажен, кто облегчился
Приходит подвыпивший Олег к Озерскому и начинает что-то ему грузить.
"Пошел на хой", по доброму говорит ему Дима.
"В каком смысле?", - отвечает Олег.
Начало 80х.
Ленька с Витей Бондариком сидят на кухне у Лени и репетируют. Приходит Ленькин папа с другом, поговорить и все такое... Ребята естественно перебираются в другую комнату.
"Бондарик ты гитару будешь свою брать?", - кричит Леня Вите.
"Вот видишь", - говорит отец доверительно своему товарищу, -"мы друг друга Чуваками звали, а они, видишли, Бондариками..."
Гамбург, Западная Германия. У нас
новое развлечение: "ходить по данкишонам".
Долгое, почти двух месячное вынужденное пребывание в Гамбурге родило новое
увлечение, напоминающее рыбную ловлю, под прикрытием ночи, вооружившись
фонариками, мы уезжали на велосипедах по спальным районам Гамбурга, чтобы
проверить что на этот раз нам принесут данкешоны (ящики, на которых написано:
Danke shone).
Иногда нам казалось, что это не очень хорошо, но Так увлекательно! Если нельзя,
но очень хочется - то можно.
Но по тем или иным причинам в тот вечером мы возвращались с пустыми руками.
Вдруг, вот удача, прямо у нашего "домашнего данкешона" лежат какие то класные вещи,
правда дома, при
свете лампы все было отправлено в помойку, но...
- Нет, нет, подождите пожалуй я это оставлю, - сказал я, выбирая одну
вещь из вороха. Это были довольно поношенные джинсы огромного размера.
- Ты что? - спросил Бонд.
- Не боись, - ответил я, потому что у меня уже созрел план...
В юности я подрабатывал тем, что шил или чинил джинсы. Джинсы тогда стояли, как
месячная зарплата инженера, а у меня были очень хорошие учителя, так что для
школьника я очень неплохо зарабатывал. Обшивая своих друзей и родственников, я
поднаторел в этом дай, дай!
Приехав домой я очень профессионально заштопал на эл. швейной машине эти штаны,
Наташа их выстирала в трех водах и мы решили при случае подарить эти джинсы
Озерскому. Тогда в СССР еще не было спец. магазинов для очень больших людей и мы
понимали, что лучше подарка и нельзя себе представить.
Случай не заставил себя долго ждать. Уже на следующие выходные мы попали к
Озерскому в гости и предвкушали оправданное удовольствие видеть счастливое лицо
Димы:
Дима пляшет, размахивая штанами.
Дима прячет свое, заплаканное от счастья лицо, в свеже-отстиранные штаны...
Дима, с завязанными на шее, как полоувер штанинами, разносит гостям шампанское и
только и разговоров вокруг о "золотых руках семьи Матковских"...
Какого же было наше удивление, когда Дима, открыв коробку начал беззвучно хохотать. Вообще Озерский - очень сдержанный человек, но тут на него было тяжело смотреть. Он пытался начать говорить и снова попадал в наваливающуюся на него волну смеха. Это было какое то стихийное бедствие. Он действительно был счастлив и потрясал джинсами налево и направо, но несомненно что-то странное угадывалось в этом его поведении, что-то, что недавало нам расслабиться и хохотать с ним.
Вот его история:
Эти штаны подарила мне жена на годовщину свадьбы. Носились они очень хорошо и я
очень их любил, но, я думаю что с вами это когда-нибудь случалось, есть
такие вещи которые, так хорошо носятся, что уже хочется, чтобы они наконец
сносились, а с этими штанами это не проихсходило. Выбросить же их, подарок жены,
не сношенными - будешь неправильно понят своей половиной. Так я жил с ними...
пока ни развелся с женой.
Но уже так попривык, что просто выбросить их не мог и решил подарить. Так уж
получилось, что через некоторое время подарок ко мне вернулся и я снова влез в
старые, надоевшие штаны.
Однажды будучи в Германии я вдруг почувствовал прилив вдохновения и отнес их в
место для сбора пожертвований, хотя они были уже потрепанные, но с ними было
связано слишком много воспоминаний, чтобы просто выбросить на помойку.
Через месяц вы подарили мне эти штаны!
Лето 1988 года.
"Французы приехали снимать фильм про русский рок и всем дают бесплатно фирменные
кеды", - прогремел голос Майкла. Этот наш администратор обладал
ужасно солидным, низким голосом и длинными волосами, но не грязными хиповскими
сосульками, а шикарными, как у "Европпы", если кто помнит этих шведов, на
которые западали все девчонки. Я имею ввиду как шведов, так и волосы. После такой затравки нас не пришлось агетировать слишком долго.
Мы решили
снимать "Я НЭПман!" на фоне легендарного крейсера "Аврора".
Лето. На набережно возле Летнего Сада очень тепло. Все уже одеты, а у Чирика не
штаны, а бог знает что, какие-то вареные джинсы, сделанные в Ленинградской
области неким частным предпринимателем.
- Надень штаны Матковского скорее,- говорит ему Миллер.
Он впопыхах, тут же на набережной передевается.
Еще осталось минутка покурить у воды. Все собрались в кружок, как хоккеисты перед матчем и прикуривают. Вдруг Чередник начинает дико ржать.
- Смотрите у Матковского штаны с вентиляцией
- Что?
- Я положил зажигалку в карман, а она вывалилась. У него в штанах нет карманов.
- Как же ты ее туда положил?
- Вернее, дырка есть, а дна нет.
- Ну и что, - подключаюсь я, - очень удобно, можно ноги чесать и никто не видит.
Черидник опять смеется.
- Что с тобой?
- Очень щекотно.
- Я сказал, ноги...
продолжение следует...